Заходим в реанимационный блок. На первой койке лежит мужчина лет пятидесяти. На нем – кислородная маска, руки опущены вдоль тела. Одну из них сжимает в ладонях женщина, видимо, жена. Ее лицо покраснело от слез.
– Он спит? – задаю глупый вопрос врачу Анне Медниковой.
– Нет, он болеет, – мирно отвечает она и проводит меня в другой отсек, уставленный койками. – Как и все они.
Оставленные иконы
«Экскурсия» по блоку интенсивной терапии – сильный стресс для неподготовленного визитера вроде меня. Сюда попадают люди, перенесшие инсульт. Они лежат: кто парализован, кто в коме. Те, кто в сознании, смотрят отрешенно. Становится не по себе. В реанимации стоит тихий гул от работы приборов и тяжелого дыхания больных.
– Григорий Николаевич, – громко, нараспев зовет Анна седого старика на койке в углу. – Вот посмотрите, он никак не реагирует. Уже несколько дней в коме. Кровоизлияние в мозг. На болевые синдромы реакции нет. Ничего не чувствует.
Над каждой койкой – лист с именем, фамилией и возрастом больного. Большинство пациентов – люди преклонного возраста. Некоторым далеко за 80.
Мне становится нехорошо. Охватывает ужасное ощущение, будто находишься на какой-то пересадочной станции – между жизнью и смертью. Направляемся к выходу. У самой двери, на тумбочке, стоят иконы.
– Не удивляйтесь, это от умерших больных остается, – говорит Анна. – Родственники часто их приносят. Последняя надежда. Некоторые даже священников приглашают. Если человек умирает, иконы обычно оставляют.
Скорая помощь себе
Неврологическое отделение гордится новой, хорошо оборудованной реанимацией. Сейчас в республиканской больнице четыре разные реанимации – и все заполнены. Доктора разделяют обязанности. Есть «палатные», работающие только в дневное время. Есть доктора дежурные – они работают сутками. Одни дежурят в приемном покое, куда поступают люди с подозрением на инсульт. Другие – в паре с реаниматологом – в блоке интенсивной терапии.
Анна Медникова – приятная девушка, дежурный врач. Она и еще несколько ее коллег сегодня в больнице на всю ночь. За ночное дежурство, кстати, платят в двойном размере – можно подзаработать. Но брать подряд два ночных дежурства не станешь – во-первых, не положено, во-вторых, сил не хватит. Лично мне вообще сложно представить, как можно не сойти с ума, постоянно сталкиваясь со смертью. Опытные доктора отвечают: будешь все через себя пропускать – «сгоришь» на работе.
– Инсульт – самое главное сердечно-сосудистое заболевание, приводящее к инвалидности или смерти, – говорит Анна. – Однако мало кто задумывается об этом, пока с ним подобное не случится. Теоретически все мы понимаем: много жирного есть нельзя, алкоголем лучше не увлекаться, курить бросить. На деле же никто за собой не следит. Если уж картошечка, то жареная да с мясом. И перед сном. А лучшая физкультура – на диване перед телевизором с пультом в руках. А потом удивляемся – откуда у меня высокий холестерин и атеросклероз?
Полгода назад в больнице умер тридцатилетний мужчина: тромбировалась вся сонная артерия. Инсульт вообще в последнее время помолодел.
– Если вдруг онемела рука или нога, нарушилась речь или перекосило лицо, нужно немедленно обращаться к врачу, – говорит Анна. – Если с момента начала инсульта еще не прошло четыре с половиной часа, мы сможем назначить больному тромболизис. Этот дорогостоящий препарат растворяет тромб в мозговом сосуде, восстанавливает не успевшую умереть ткань. Другими словами – скорая помощь организму.
В общем, действовать надо быстро. Однако почему-то в критических ситуациях люди предпочитают «отлежаться». Надеются, все само пройдет. А не проходит.
Хотя порой человеческий организм действительно творит невозможное. Однажды в неврологическое отделение пришел дедушка и начал отвешивать всем поклоны. Мол, помните меня – я у вас полгода назад лежал, руки-ноги не работали, говорить не мог?.. Чудеса!
