Одна из последних американских баек. Приехал, значит, их любимый президент в Лос-Анджелес. Засиделся, видимо, в Вашингтоне и решил поглядеть, как там на другом побережье люди живут. И до такой степени захотел поглядеть, что из аэропорта до гостиницы надумал прокатиться не по фривэю (это сеть скоростных шоссе так называется), а прямо по главному проспекту Лос-Анджелеса под названием Уилшер. Ну и, понятно дело, по такому случаю проспект перекрыли. Остановили движение и дали возможность президентскому кортежу проехать спокойно и безопасно. До этого момента, думаю, ничего удивительного. Все, как у нас: кортеж, мигалки, перекрытая дорога – никакой разницы. Вот только потом, говорят, куча американцев подала на свое правительство в суд.
Кто на работу опоздал, у кого переговоры сорвались, у кого – сделка. В общем, налицо явный материальный урон, возникший по вине президента. Не смог не нанести ущерба гражданам, создал себе комфорт за счет других – отвечай по всей строгости американского закона. Вот такая потеха.
Больные люди. Никакого уважения к власти. Ведь когда у них «Оскара» вручают, и Голливуд с Хайландом намертво запаяны со всех сторон, никто ж небось в суд не бежит. Наоборот, народ дикой толпой жмется к барьерам, чтобы увидеть хотя бы край попы Дженифер Лопес. Артистам, видишь ли, можно, а Обаме нельзя. Ни стыда у них, ни совести, ни чинопочитания. Ничего, в общем, святого.
Или, скажем, еще есть легенда. Времен младшего Буша. Джордж Джорджевич взял и объявил, что пойдет крестовым походом против арабского мира. Как-то так ляпнул. Не против терроризма, а против целого народа. Журналисты ахнули, накинулись на его пресс-секретаря, мол, объясните, что вождь нации имел в виду? Станем ли обращать мусульман в христианскую веру? Или, может, со всей мощью и принципиальностью будем их всех карать мечом да оралом? А пресс-секретарь тогда собрал чемоданчик, прихватил походную тросточку и уволился. Не могу, говорит, я отвечать за все слова этого, извиняюсь, президента. Дескать, он ерунду болтает, а я его выгораживать должен. Вот такие нравы. Вместо того чтобы держаться за место двумя ладошками, человек собирает саквояж и уходит.
Представляете, у нас бы после непротокольных фраз вождей гордые люди уходили в отставку и публично бы комментировали причины своего ухода. Скажем, пообещал Путин повесить президента Грузии за яйца, а министр иностранных дел, раз, и уволился. Мол, я за евонные слова не отвечаю, президент и яйца – две вещи несовместные, мне за него стыдно. И бочком-бочком на преподавательскую работу. Или сказал Медведев, что у него не реплики, а приговор, и вообще каждое слово в граните отливается, обернулся – а вокруг уже никого. Все как-то конфузливо поувольнялись. Подальше от приговора. И стоят такие два лидера. Один ищет, кого бы в ватерклозете замочить, другой – на кого бы отлить в граните, а никого, кроме них самих, рядом и нету. Интересная ситуация могла бы сложиться.
Но, думаю, не видать нам такого. Другая традиция. У нас пока вождь жив, он может хоть головы собственными ручками рубить, хоть взасос с африканскими людоедами целоваться – всегда прав будет. А как только его не станет, тут-то мы ему все и припомним. И брови, и лысину, и пятно на лбу, и Пущу Беловежскую, и окно в Европу. Манера у нас такая: топтать только лежачих. Оно безопаснее, а потому веселее и приятнее.
