У жительницы поселка Реболы произошли преждевременные роды. Ребенок родился менее двух килограммов весом, с очень низкой температурой, синюшный – в общем, по словам принимавшего роды фельдшера, «маложизнеспособный».
Ситуация для XXI века в общем-то поправимая, но усугублялась она тем, что до ближайшей районной больницы, находящейся в Муезерке, от Ребол 80 километров по далеко не самой хорошей дороге. Тем не менее ребенка удалось довезти до районного центра невредимым, там его поместили в кювес (специальный инкубатор для недоношенных детей) и стали по телефону получать рекомендации из Петрозаводска – от специалистов Детской республиканской больницы. Трудно сказать, как бы в дальнейшем развивались события, но в Петрозаводске решили, что персонал Муезерской больницы не достаточно квалифицирован, а потому настоятельно рекомендовали доставить новорожденного в Костомукшу. В итоге недоношенного ребенка вынули из инкубатора, завернули в одеяльце и отправились на обычной машине в трехчасовое путешествие по карельским ухабам. По дороге ребенок умер.
История ужасна сама по себе, но захотелось понять: сколь часто у нас в республике возникают подобные ситуации? В Пиндушах, Паданах, Виданах, Кривцах, Куземе, Суккозере, Куркиеки, в огромном количестве деревень, где живут люди, но нет ни аптек, ни дорог, ни больниц, ни специалистов. Как там выживают люди? Что делать, когда происходят сложные роды? Кто и как приходит на помощь «маложизнеспособным» детям? С этим вопросом «Карельская Губернiя» обратилась к заведующей неонатальным центром республики Инессе Мебеловой.
Инесса Исааковна не очень охотно согласилась давать комментарий по поводу муезерского дела, заметив, что плохо о врачах пишет каждый, а это на 99 процентов является спекуляцией и травлей специалистов, а спекуляции и травля не приводят ни к чему хорошему и лишь раздражают общество. Зато о положительном, по ее наблюдениям, журналисты предпочитают не писать. Меж тем в нашей республике – наименьший уровень младенческой смертности в стране. В среднем по России на каждую тысячу умирает более 8 новорожденных, а у нас только 5. Мы внедрили трехуровневую систему неонатальной помощи. На первом уровне – роды без патологий – может работать любая районная больница. В более же сложных случаях на помощь приходят специалисты из перинатального центра и из Детской республиканской больницы. В этом году ими были осуществлены 72 транспортировки новорожденных, 34 из них производились из районов Карелии. Все они прошли успешно и осуществлялись на реанимобилях или на вертолетах и самолетах.
Что же до ребольского ребенка, то в Муезерской больнице он, по мнению Инессы Исааковны, погиб бы однозначно. Там для столь сложного случая не было квалифицированного специалиста (хотя как раз в это время находящуюся в отпуске заведующую детским отделением Муезерской РБ замещала врач из Детской республиканской больницы. – Прим. авт.). Поэтому опытные профессионалы из неонатального центра и настаивали на перевозке младенца в Костомукшу. Сами же они не прилетели на самолете или вертолете потому, что, по правде сказать, ни самолетов, ни вертолетов у них нет. Каждый раз воздушный транспорт они вынуждены просить у пожарных или в МЧС. Бывали случаи, когда по дороге к больному приходилось даже залетать на лесной пожар. Обычно спасатели входят в положение и откликаются на просьбы врачей, но, видимо, в тот момент свободного вертолета у них не оказалось. Но, может быть, стоило тогда специалисту из Костомукши самому приехать в Муезерку к столь сложному младенцу, а не вытаскивать находящегося на грани жизни и смерти ребенка из кювеса и не везти его в неприспособленном для подобных дел автомобиле? Но, по словам Инессы Исааковны, и это, к сожалению, был не выход – ведь костомукшский специалист был нужен в самой Костомукше. А запасных специалистов у нас нет.
Наверное, не правильно искать в этой истории виноватых. Может быть, их не было вовсе. Не исключено, что в Муезерке действительно столь «маложизнеспособного» ребенка было не выходить. Во всяком случае, начмед Муезерской больницы, сославшись на закрытость информации, не стала отвечать на вопрос, столь ли уж необходима была его транспортировка. Очень хорошо, что в Карелии наименьшая младенческая смертность в стране. И в самоотверженности наших врачей никто не сомневается. Но все-таки хочется, чтобы этой самоотверженностью не приходилось компенсировать что-либо другое. Люди ведь не должны ежедневно совершать подвиги, они должны просто добросовестно делать свою работу.
Уже под конец нашей беседы Инесса Исааковна согласилась, что, конечно, было бы здорово, чтобы у карельских медиков были свои вертолеты, оборудованные всем необходимым. И реанимобиль хочется, чтобы был не один. И чтобы это была не «Газель» на жесткой подвеске, а более удобные для транспортировки больных «Мерседесы» или «Фольксвагены»… Хотя это уж вряд ли. Во всяком случае, министр здравоохранения РК однажды обмолвилась, что для наших дорог «скорые помощи» лучше всего выпускать на основе КамАЗа.
