Как верно заметил ведущий «Политклуба» (совместный проект кафедры политологии ПетрГУ и газеты «Карельская Губернiя») журналист Григорий Воеводин, когда еще, как не в канун праздника Дня России, который отметили 12 июня, говорить о гражданском обществе. Обществе, где законы будут строго соблюдаться, проштрафившиеся чиновники наказываться, а каждый гражданин сможет без страха высказывать свое мнение и влиять на принятие тех или иных государственных решений. Строим мы гражданское общество или его видимость? Об этом и многом другом поговорили участники очередного заседания «Политклуба»:
Демид Иванов, руководитель регионального отделения «Молодые социалисты» партии «Справедливая Россия»;
Иляна Демушкина, выпускница факультета политических и социальных наук ПетрГУ;
Кирилл Шеков, депутат Законодательного собрания, партия «Единая Россия»;
Денис Валетов, студент факультета политических и социальных наук ПетрГУ.
Григорий Воеводин: Если оценивать развитие гражданского общества в России по некой шкале от нуля до 100, где 0 – глухой тоталитаризм, а 100 – развитое гражданское общество, сколько баллов вы бы дали сейчас, исходя из нынешней ситуации?
Демид Иванов: Лучше тогда взять шкалу от -100 до +100. На мой взгляд, мы где-то в нуле.
Денис Валетов: Плюс 20.
Иляна Демушкина: Я тоже считаю, что мы в плюсе. Сейчас идет активное становление гражданского общества. У нас есть все необходимые для развития демократии предпосылки.
Кирилл Шеков: Соглашусь. В 70-80-е годы у нас в стране уже был не глухой тоталитаризм. И многие ростки демократии мы унаследовали оттуда. Сегодняшний набор общественных институтов во многом оттуда.
Муляжи и «конура свободы»
Григорий Воеводин: Чего же сегодня нам не хватает, что нужно развивать для становления гражданского общества?
Демид Иванов: Ростки есть. Но хотелось бы избежать выращивания этих ростков под административным контролем, иначе мы получим муляж. У моей дочки есть игрушечные ложки-вилки, ими можно поесть, но все равно они не выполнят той функции, для которой есть нормальные ложки-вилки. Взять недавно созданную в Карелии Общественную палату. Каков принцип ее формирования? Треть вносит исполнительная власть, треть – законодательная, которая в большинстве состоит из партии правящей и по сути является той же исполнительной. И что получаем – инструмент гражданского общества или муляж? Нате, играйте! Если мы говорим о формировании каких-то общественных органов, то они должны формироваться не сверху, а снизу.
Кирилл Шеков: Для гражданского общества Общественная палата не так и необходима. Если гражданское общество есть, то оно может выйти на улицы и отстоять свое мнение. Но им предлагается официальная трибуна.
Григорий Воеводин: То есть обществу предлагается некая «конура свободы», внутри которой – пожалуйста, высказывайся.
Демид Иванов: Институты гражданского общества, направленные в определенное русло, настолько подконтрольны, что у меня возникают сомнения в их жизнеспособности.
Иляна Демушкина: Согласна, что идет имитация создания гражданского общества. В частности, создание видимости многопартийности. А ведь в основе гражданского общества должна лежать прежде всего развитая политическая культура, политическое участие населения.
Денис Валетов: У нас в стране вроде бы есть все условия для создания гражданского общества, есть заинтересованные в этом люди. Но нет возможностей. У самого государства есть опасения, что построение гражданского общества выйдет из-под контроля. Поэтому нам предлагаются муляжные формы, и строительство идет именно сверху.
Искренен ли Путин?
Григорий Воеводин: На недавней встрече Владимира Путина с творческой интеллигенцией Юрий Шевчук поведал премьер-министру, что накануне ему позвонил помощник Путина и просил не задавать острых вопросов. Путин ответил Шевчуку, что этого не может быть и это просто-напросто провокация. Как вы считаете, искренен ли был Путин, говоря о провокации?
Иляна Демушкина: Конечно, Путин не признается, даже если такой разговор имел место быть.
Кирилл Шеков: Возможно, его подчиненный, желая выслужиться, действительно звонил Шевчуку. Но признать это в открытую было бы убийственно.
Григорий Воеводин: Один из признаков гражданского общества – это диалог общества с властью. Мы много раз видели горячие линии президента и премьер-министра, которые проходят в прямом эфире. Как они организовываются, все знают. Например, в Кондопоге участников телевизионного включения пропускали строго по спискам. Или вот этот звонок «помощника». Кстати, Лия Ахеджакова тоже подтвердила, что ей звонили. На ваш взгляд, подобное может происходить в нормальном обществе?
Демид Иванов: Технологии прямых эфиров всем известны, это система пиара.
Кирилл Шеков: В глобальной паутине множество всяких точек зрения представлено.
Демид Иванов: По пальцам можно пересчитать избирателей в Интернете. А у бабушки из Урюпинска есть первый и второй каналы, и именно такие бабушки ходят голосовать.
Григорий Воеводин: Хотел уточнить у Кирилла, искренне ли он считает, что телеканалы, которые постоянно поют в одну дудку, воспевают одних и тех же героев, не формируют общественное мнение?
Кирилл Шеков: Не стал бы переоценивать их воздействие. Мы живем не настолько с закрытыми глазами и закупоренными ушами, мы видим ту зияющую дыру между тем, что говорится с экранов, и что происходит на самом деле.
Иляна Демушкина: Не соглашусь. Согласно соцопросам, более чем на 70% общественное мнение формируется под влиянием телевидения.
Григорий Воеводин: В свое время была дискуссия по созданию общественного телевидения. Подобный опыт есть в разных странах. Кто платит, тот и заказывает музыку. У нас платит общество, а говорится по телевизору о государстве. И это тоже нормально?
Кирилл Шеков: То, что по «Первому каналу» львиную долю новостей занимают Путин и Медведев, меня тоже настораживает. Но как общество может влиять, не могу себе представить.
Пчелы против меда
Демид Иванов: Гражданское общество – это система взаимоотношений, которая формируется не от голода и холода, а при нормально развитой экономике. Разве у нас есть нормальные взаимоотношения в бизнесе? Необходимо прежде всего создать законодательную базу для нормального развития экономики.
Денис Валетов: Нельзя рассматривать отдельно гражданское общество и экономику, это взаимосвязанные явления. И мы так можем очень долго ждать, пока у нас появится нормальная экономика, чтобы строить гражданское общество. Сначала у нас был СССР, потом неудачные реформы, теперь – финансовый кризис, потом появится еще что-нибудь. Так гражданское общество можно строить до бесконечности. В странах Балтии экономика и общественные институты развивались одновременно.
Григорий Воеводин: Противникам действующей власти не разрешают устраивать «Марш несогласных», ссылаясь на то, что это помешает дачникам. Я с трудом представляю, что люди возвращаются с дач по Дворцовой площади в Санкт-Петербурге или по Триумфальной в Москве. Я говорю про неискренность, двуличие, когда человек, облеченный властью, может лицемерить на глазах у миллионов телезрителей…
Демид Иванов: Проблема в том, что законы у нас едины для всех лишь на словах. Сейчас власть плюет на исполнение закона, понимая свою безопасность. Каким образом сломать чиновника в его понимании своей безнаказанности, я не знаю.
Кирилл Шеков: Если человека обидели, он должен жаловаться – это шаг к гражданскому обществу.
Денис Валетов: Жаловаться на одного чиновника другому – это все равно что пчела начала бы жалить мед. Ни один чиновник не будет бороться с другим.
Иляна Демушкина: У нас в стране, если посмотреть, законы идеальные. И сталинская Конституция была самой демократичной в мире, но что было в реальности? Многие наши законы демократические на бумаге, но на практике они не реализуются должным образом.
Кирилл Шеков: На моей памяти были две крупные акции – акция автомобилистов за нормальные дороги и пикет предпринимателей против роста тарифов на электроэнергию.
Иляна Демушкина: Власть обращает внимание на проблему только тогда, когда доходит до бунта.
Кирилл Шеков: Пикет против строительства АЗС на Кукковке стал абсолютным шоком для властей. Впечатлила меня акция мамочек, что пришли с детьми к мэрии, добиваясь мест в детских садах. Проблема эта и до выхода мамочек была, но кто ее озвучил, понимают ли власти, что проблема настолько важна, что ее надо решать в первоочередном порядке? Для этого и нужны такие акции. И это – те самые ростки гражданского общества.
Плюс один
Обозреватель «Карельской Губернiи» Александр Фукс:
В гражданском обществе люди чувствуют, что они могут влиять на жизнь. Огласка заставляет политиков уходить в отставку, общественное мнение является важнейшим фактором при принятии властями каких-либо решений. У нас и близко нет ничего подобного. Система общения власти и народа – это общение барина и холопа. Премьер-министр Карелии может сказать человеку: «Пошел вон!», президент страны может заявить, что каждое его слово в отличие от слов других граждан отлито из гранита. Люди реально боятся протестовать и высказываться. Мы боимся, что после проявления нашей гражданской позиции не недостатки будут устранены, а мы будем уволены. Мы не верим, что от нашего голоса хоть что-нибудь зависит. Мы не видим смысла ходить на выборы, потому что нам просто не из чего выбирать. Мы не только ни на что не влияем, но даже не верим, что где-то такое может быть. Так что в нашей стране нет даже зачатков ни гражданского общества, ни гражданского самосознания.
Резюме
Представьте, что у вас появились неограниченные возможности, что бы вы сделали для создания гражданского общества?
Демид Иванов: Не хватает независимости судебной системы. Будет это, все остальное само по себе поменяется. Хочется верить, что президент на пороге этого решения.
Иляна Демушкина: Надо изменить избирательные нормы, которые сейчас сужают поле политической конкуренции. Многопартийность, плюрализм мнений, экономическая свобода, законодательная база для развития экономической деятельности, свобода мысли, СМИ, честные выборы и возможность для функционирования некоммерческих организаций – без этого гражданского общества не будет.
Денис Валетов: Надо менять политический режим. При существующем режиме гражданского общества как такового не будет.
Кирилл Шеков: Надо, чтобы у граждан сформировалось гражданское чувство. Надо менять мозги, ведь разруха, как известно, в головах. Люди должны быть любознательными в хорошем смысле этого слова, не сторониться политических вопросов. Если ты идешь по улице и кто-то стоит с плакатом, наверное, надо подойти и поинтересоваться, что случилось, а может быть, и рядом встать.
