А судьи кто?
Кандидатов в присяжные формируют на базе избирательных списков. В этом году отобрали 4,5 тысячи и проанкетировали их. После чего 800 человек из 4,5 тысячи либо сами попросили исключить себя из списков, либо их исключили (например, за судимость). В конце концов примерно 35 отобранных идут на закрытое судебное заседание, где обе стороны (защита и обвинение) задают им вопросы (типа: не был ли сам жертвой подобного преступления?).
Стороны могут "отвести" непонравившихся присяжных — мотивированно хоть всех (если судья согласен), а вот молча ткнуть пальчиком можно только в двух кандидатов. В любом случае присяжных остается 14 человек (12 — основной состав и два запасных).
Людей приглашают в присяжные вроде бы по случайной выборке, но кто и как это проверит? Практика "просвечивания" существует еще с советских времен. Сведения о кандидатах — самые разные — собирают заранее. До вызова известно, судимы ли кандидаты, состоят ли на учете в каких-нибудь нехороших диспансерах и так далее. А вот "вытащить" эти данные вовремя или, напротив, упрятать их подальше — это и есть основа для возможных манипуляций во время процесса. Да и пойти прогуляться за присяжным заседателем после заседания — не велика наука.
Некоторые отказываются быть заседателями. Боятся? "Есть, конечно, те, кто побаивается, — признает начальник отдела судопроизводства по уголовным делам Верховного суда Ольга Пальчун. — Но таких немного. Чаще боятся не давления, а того, что им придется решить судьбу человека".
Вчера - дворник, сегодня - судья
Хорошо ли это, когда судят присяжные?
Этот вопрос мы задали в отделе по надзору за законностью судебных постановлений по уголовным делам республиканской прокуратуры.
"Присяжные заседатели в своем большинстве опираются на эмоции, — говорит прокурор Наталья Молодцова. — Руководствуются принципом "нравится — не нравится", "верю — не верю". Допустим, два человека в суде друг на дружку валят вину. Кому поверят? Тому, кто лучше сыграет, кто сумеет убедить, что это не он".
"Профессиональный судья, — уверена старший прокурор Наталья Михайлова, — часто может с полуслова определить, что человек врет. Присяжные же — люди с улицы. У них нет никакого опыта. Как часто слесарю или домохозяйке приходится сталкиваться с преступниками?"
Наталья Молодцова рассказала нам, что в одном из дел, которые рассматривал суд присяжных, потерпевшие остались живы. Знакомы они со своими обидчиками не были. Но, когда в зале суда потерпевшие пальцем показали на человека, который в них стрелял, двое присяжных им почему-то не поверили.
"Профессионала обмануть сложно, а с присяжными есть шанс выкрутиться", — говорит Наталья Михайлова. Например, можно очень эмоционально разыграть последнее слово. В одном из дел преступник даже всплакнул, рассказывая о своей невиновности. Так эмоционально и жалостливо говорил, что некоторые присяжные тоже заплакали. И пусть не всех, но трех человек он сумел убедить, что невиновен. А уже после вердикта он вдруг сказал: "Да. Это я убил".
Впрочем, ошибаются и профессиональные судьи, да еще как ошибаются! И поправить их в отсутствие присяжных могут только суды высшей инстанции, от реального человека еще более удаленные.
Тсс, присяжным не рассказывать!
"Когда судья читает дело, он видит все его особенности, — рассказывает Ольга Пальчун. — Знает, какие собраны доказательства. Присяжные дела не видят и многого не знают. Например, они не знают о доказательствах, добытых с нарушением закона. О них в зале суда даже упоминать нельзя". Человек на скамье подсудимых может быть наркоманом, бывшим насильником и убийцей, может быть уже 10 раз судим за такое же преступление. Присяжным этого знать не положено. Вот и "заливает" этакий "ангелочек", что на подобное преступление он и не способен вовсе. А люди что?! Они верят. Если же, не дай боже, кто-то что-то и взболтнет непотребное, заседание остановят, а присяжных попросят забыть то, что они услышали. Таков закон.
"Тот факт, что присяжные не могут знать всего, сужает их возможность объективно оценить дело", — считает Наталья Михайлова. Вот стоит человек в зале суда и уверяет присяжных: "Не убивал я никого. Я и оружие-то в руках никогда не держал", а сам уже был судим за преступление с применением оружия.
Первое дело с участием суда присяжных в Карелии было показательным. Некоего А.Варочку и его "коллег" по цеху осудили когда-то за разбой, а в убийстве оправдали. Республиканская прокуратура подала кассационную жалобу на оправдательный вердикт. Так и получилось, что народные заседатели разбирали только часть дела, не зная всей истории целиком. К присяжным попало только "убийство". О том, что ему предшествовал грабеж, они даже не догадывались. "Присяжные никак не могли понять, как этот худенький Варочка мог убить человека. Они же не знали, что было нападение на машину, что водитель был уже избит", — говорит Наталья Михайлова.
Одна из присяжных заседателей по этому делу призналась: "Когда мы сложили с себя полномочия и нам стали известны все обстоятельства, которые мы по закону не должны были знать, я испытала настоящий шок".
Лишь бы память не подвела
На одно дело профессиональному судье может хватить недели. А суд присяжных и работает дольше, и стоит дороже. Каждому заседателю положена оплата проезда и проживания, и заработная плата, размер которой должен быть равен половине оклада судьи, но не должен быть ниже среднего заработка присяжного по месту его основной работы.
Процессы затягиваются в основном из-за того, что с делом подсудимого до судебного разбирательства знакомы все, кроме присяжных. Им же нужно предоставлять все доказательства заново и подробно. "К сожалению, — говорит Наталья Михайлова, — многие присяжные заседатели не пишут, хотя им выдаются блокноты и ручки. Пришли, сели, слушают, вот и все". "Как-то я три раза оглашала протокол места происшествия из-за невнимательности присяжных, — делится Наталья Молодцова. — Это заняло очень много времени. Непонятно, почему они не пишут. Может быть, у них, конечно, феноменальная память?"
У Натальи Молодцовой было дело, по которому шли 30 свидетелей, было 10 экспертиз и т.д. И все это нужно было запомнить. "Если два дня назад присяжные еще помнили, то сегодня они уже все забыли, — говорит прокурор. — Под конец разбирательства они могут не вспомнить, что было в самом начале".
Один присяжный честно признался, что под конец рассматриваемого дела все стало так запутанно, что голова его шла кругом.
